Выпускник МИФИ Сергей Авдеев: «Я улетал, чтобы вернуться»

Началом космической эры принято считать 4 октября 1957 года, когда Советским Союз запустил первый искусственный спутник Земли «Спутник-1». С того времени минуло 60 лет. Профессия космонавта по-прежнему остается уникальной, и люди, побывавшие в космосе, буквально наперечет. С чем связаны трудности освоения космоса? Об этом и многом другом рассказал выпускник МИФИ, доцент кафедры экспериментальной ядерной физики и космофизики, Герой Российской Федерации, летчик-космонавт Сергей Авдеев.

— Сергей Васильевич, как Вы решили стать космонавтом?

— У каждого свой путь. В юности я даже и не думал о космонавтике. Все получилось само собой. А мечтал я быть физиком, физиком-ядерщиком. Уже в восьмом классе я твердо решил поступать в МИФИ на факультет теоретической и экспериментальной ядерной физики. Также активно занимался легкой атлетикой, отдавая предпочтение прыжками в высоту. В составе команды юношеской спортивной команды часто выезжал на сборы и соревнования. Во время выпускных экзаменов в школе мне было не до тренировок, но плановые спортивные соревнования я не пропускал. Вот на одних таких соревнованиях фактически без тренировок сдал на первый разряд по прыжкам в высоту. Более того, добился своей цели, которую поставил для себя, как бы, в шутку: к концу 10 класса побить мировой рекорд, хотя бы женский. Тогда он был где-то 192-193 см. Я прыгнул на 196 см. Это, можно сказать, моя первая высота. Потом были веселые студенческие годы, дружные компании, президентство в неформальном молодежном клубе МИФИ имени Рокуэлла Кента, туристические походы, активная общественная жизнь. Все это не мешало, однако, упорной учебе. Кроме того, я продолжал заниматься спортом — стал кандидатом в мастера спорта по легкой атлетике (мой личный рекорд — 2 м 5 см), также увлеченно занимался командными играми — волейболом, баскетболом.

Еще будучи студентом МИФИ, я работал над проектом в области астрофизики. Переход в НПО «Энергия», которое сейчас называется Ракетно-космической корпорацией им. С.П.Королева, стал логичным продолжением моей студенческой работы. Уже работая в «Энергии», я поступил в аспирантуру при МИФИ. Но без спорта я не представлял жизни. Уточню, что корпорация «Энергия» находится в Королеве, в то время город назывался Калининград. Как-то так получилось, что, не найдя рядом в городе спортивной секции, пришел в ансамбль эстрадно-спортивного танца в местном Дворце культуры им. Калинина, клюнув на слово «спортивный». Неожиданно для себя стал солистом ансамбля. Последовали выступления, концерты, публикации в журнале «Советский балет» об ансамбле, в которых упоминалось и обо мне… Это увлечение привнесло в мою жизнь дополнительные красоты и романтику — там я встретил свою будущую жену Марию Побединскую, с которой мы вместе более 30 лет.

И вот в это время, когда я был поглощен научной работой в сфере космофизики и своими успехами в мире танцевального искусства, приятель мне сообщил, что в НПО «Энергия» существует отряд космонавтов, точнее, его часть — отряд гражданских космонавтов. Мой проект, над которым я работал в «Энергии», был связан не только с созданием чисто автоматических научных спутников, но и с участием космонавтов в их работе на орбите Земли. Это и побудило меня перейти в отдел «отряд космонавтов». На дворе был 1985 год, когда я подал заявление в отряд, не очень веря на успех, но все же надеясь на благополучный исход. Успешно сдал технический экзамен, прошел медкомиссию — и стал космонавтом восьмого набора в компании с пятью военными летчиками.

— Как Вы готовились к первому полету? Какой полет из трех был сложнее?

— Я затрудняюсь сказать, какой полет был самым сложным — каждый по-своему труден и интересен. В любом случае, к каждому полету необходимо было тщательно подготовиться и физически, и технически, и морально. Обычно перед полетом проходят подготовку в составе дублирующего экипажа. А перед первым полетом я прошел еще и этап дополнительного, резервного экипажа. Всему же этому предшествовала общекосмическая подготовка, которая включала в себя очень широкий спектр специальных тренировок, испытаний, лекций и практических занятий: 35 прыжков с парашютом, 30 часов налета на учебном самолете Л-39, водолазная подготовка и многое другое.

Первый полет я совершил в качестве основного бортинженера с командиром Анатолием Соловьевым и астронавтом Мишелем Тонини из Франции. Стартовали 27 июля 1992 года. Длительность полета — почти 189 суток. Четыре раза я выходил в открытый космос. Мы с Соловьевым смонтировали выносную двигательную установку на внешней поверхности станции «Мир», которая действовала долгие годы. Первый выход в открытый космос совпал с днем рождения младшей дочери Клементины. Ей исполнилось год. К слову, после моего возвращения она долго не могла признать меня. На вопрос: «Где папа?», она подбегала к моей фотографии или указывала на небо.

Второй раз я летал с Юрием Гидзенко и Томасом Райтером (Германия) из отряда Европейского космического агентства. Старт состоялся 3 сентября 1995 года, полет длился 179 суток. Во время этого полета было несколько выходов в открытый космос. Необычность одного из них заключалось в выходе внутрь разгерметезированного модуля. Эта работа длилась более 5 часов.

Может быть, наиболее трудным для меня оказался третий полет, который продлился вместо шести месяцев год и две недели. Вот эта необходимость перестроиться в полете была, пожалуй, самой сложной частью. Космонавт ведь рассчитывает свои силы, как бегун. Например, вам нужно пробежать 400 метров. Вы стартуете, бежите, рассчитывая силы, дышите соответствующим образом. Подбегаете к финишной прямой, метров за десять до финиша собираете все свои вороньи силы. И тут вам говорят: вам бежать еще 200 метров. Ваши впечатления?

В целом, каждый из трех полетов по-своему был сложен и каждый успех там особенно памятен и интересен.

Члены экипажа КК «Союз ТМ-15» и ОК «Мир» по программе ЭО-12/«Антарес». Мишель Тонини, Анатолий Соловьёв, Сергей Авдеев.

— Вы провели в космосе за время трех полетов в общей сложности 747 суток. Такое длительное пребывание в космосе как-то изменило вас?

— Изменения в организме начинаются уже с первых секунд пребывания в невесомости. Мы называем этот процесс - адаптацией к невесомости. В течение всего полета приходится испытывать несколько периодов адаптации. Есть период острой адаптации, когда очень сложно приходится с точки зрения физиологии. Потом следующий этап… После возвращения на Землю также наступают этапы реабилитации. Принято считать, что время реабилитации к условиям Земли сравнимо в среднем со временем адаптации к невесомости.

Но во время полета в космос, человек испытывает не только физиологические изменения, и даже не столько. В полете человек оказывается в той точке пространства, с которой можно посмотреть на жизнь на Земле в целом, что невозможно сделать, находясь на поверхности планеты. В этой точке он, очевидно, как-то изменится. В космосе теряется восприятие конкретного человека, что очень похоже на ситуации и образы из фильма Тарковского «Солярис». В этом фильме очень точно переданы ощущения человека, находящегося в космосе. Так что после полета меняется отношение к жизни в целом. Кроме того, любой полет — это новые знания, яркие впечатления от новых звуков, запахов, красок, образов вселенной и нашей планеты. Все это, безусловно, изменяет человека.

Но, в любом случае, я улетал в космос не только для того, чтобы измениться и познать что-то новое. Я улетал, чтобы вернуться.

Полный текст Портал «Бизнес России»