«Ландыш» вместо эндоскопа

Ассистент кафедры компьютерных систем и технологий НИЯУ МИФИ Дмитрий Михайлов в свои 26 лет уже запатентовал два изобретения: систему «чипирования» для коров и овец и эндоскопический капсульный комплекс «Ландыш», прославившийся на весь мир. Признавая заслуги Дмитрия, руководство института доверило ему управлять студенческим КБ.

    — Беда большинства наших изобретателей, — считает Дмитрий, — в том, что они знают технологию и работают только над ней. А о том, кто и где сможет это применить, не задумываются.

    Сам Дмитрий, чтобы избежать такой ошибки и выработать в себе качество, которое он называет «ориентированностью на клиента», кроме профильного образования получил еще два —  переводчика и экономиста.

 Высокая самокритичность

     В детстве наш герой хотел стать этнологом или лингвистом. Родители по роду своей деятельности часто выезжали за рубеж, и мальчик не просто побывал, а пожил в 12 странах. Его увлекала национальная психология, было интересно наблюдать чужие нравы, изучать языки. Дмитрий освоил английский, французский и  китайский, завел друзей за границей, а когда оставался на лето в Москве, работал гидом — показывал иностранцам родной город. Шлифовать знания Дмитрий вполне мог в МГИМО, куда  поступил бы без экзаменов, поскольку окончил школу с золотой медалью. Но помешала повышенная самокритичность.

    — С иностранными языками у меня хорошо, а с русским не очень, — рассказывает он. — То есть пишу я без ошибок, но нет врожденной грамотности. Все правила приходилось выучивать наизусть. В общем, какой лингвист без чувства языка? Вот я и решил изучать математику и физику, тем более что они мне тоже всегда нравились.

    В отличие от большинства абитуриентов, Дмитрий выбрал не вуз, а специальность — информационные технологии и программирование. В Бауманском университете и в МИРЭА без  экзаменов, только как золотого медалиста, в нужную группу зачислить отказались — предложили поступать на общих основаниях. И он, было, уже собрался ввязаться

в экзаменационную эпопею, как вспомнил про МИФИ. «Отчего не сходить на собеседование, тем более рядом с домом», — подумал Дмитрий. Так, отчасти случайно, Михайлов оказался в инженерно-физическом институте, на факультете кибернетики, открытой при кафедре компьютерных систем и технологий. Его будущая специальность называлась «инженер-схемотехник».

Ментальная разница

    Дмитрий говорит, что студенческие годы были предельно сложными. Это и понятно — с третьего курса он параллельно получал второе высшее в Экономико-аналитическом институте в структуре МИФИ, да еще занимался по программе дополнительного образования техническим переводом с английского. А если учесть, что оба вуза Михайлов окончил с красным дипломом, а техническим английским владеет чуть ли не лучше, чем русским, — понятно вдвойне.

    Правда, знанием языка Дмитрий обязан еще одному событию. После второго курса папа отправил его на четыре месяца в Лондон изучать менеджмент и подтягивать английский. Школу менеджмента оплатил, а денег на жизнь не выделил. Не то что пожалел, просто такие принципы в капиталистической педагогике — научить добывать пищу, вместо того чтобы накормить.

    Отец открыл на его имя счет в одном лондонском банке, но карточку не оформил. По правилам британской банковской системы восьмилетней давности иностранец мог снять наличные деньги, перечисленные третьим лицом, только предоставив чеки об оплате коммунальных услуг по месту проживания в Англии, либо приведя поручителей из местных. Но откуда поручители в чужой стране? А чтобы получить чеки, надо прожить в Лондоне месяц. А как прожить месяц без денег?

— Меня несколько раз выгоняли из арендованных квартир за задолженность, — весело рассказывает Дмитрий. — Какое-то время спасало общежитие. Я каждое утро врывался в банк, где меня, наверное, до сих пор помнят, и спорил с клерками о нюансах их же банковской системы. Неуверенность в языке исчезла без следа. В течение месяца мне удалось найти двух поручителей среди лондонцев и все-таки снять деньги. За одно лето я стал совершенно взрослым. А за все, чего достиг в жизни, благодарен отцу.

    Кроме учебы и борьбы с банками, Дмитрий успевал посещать все семинары и конференции по информатике, проходившие в Лондоне и окрестностях. Завел знакомых в научном мире, но раз и навсегда для себя решил: работать за границей не будет.

    — Там молодому специалисту дают очень узкую тему, он должен корпеть над ней год за годом, — объясняет Михайлов. — Никакой свободы творчества. Трое моих друзей, окончившие МИФИ, как и я, с красными дипломами, уехали из России. Кто в Канаду, кто в Германию, кто в США. Я со всеми переписываюсь, а у одного был в гостях. Не хотелось бы оказаться на их месте: в 26 лет они не попадут в прессу и только ближе к 50 годам, может быть, если останется «порох», смогут «выстрелить». Если уж уезжать, то в Китай. Там другой менталитет. На Западе людей обтесывают до состояния кирпича и кладут в стену. А в Китае человеку оставляют все природные «неровности» и ищут место в стене, куда бы он подошел.

Стадо на аутсорсинге

    В смысле свободы творчества Дмитрий чувствует себя в России, как в Китае. Заведующий кафедрой, профессор Михаил Александрович Иванов не только позволяет ему самостоятельно выбирать темы для работы, но еще и поддерживает во всем.

    — Эта поддержка, — говорит Дмитрий, — плюс хорошее знание специальности, технологий, международного опыта и экономики создают синергию, которая и позволяет мне находить

рабочие идеи и доводить их до производства. В качестве примера появления такой идеи он приводит одну историю:

    — Пару лет назад я ездил к друзьям в Рязанскую область. Смотрю — роскошные пастбища вокруг пустуют. Стал выяснять, почему животноводство не процветает. Оказалось, проблема в отсутствии, а точнее, выражаясь языком экономистов, в непрозрачности инвестиций: вложенные деньги невозможно контролировать. Если подрядить местных жителей — разворуют. А нанимать грамотного управляющего из Москвы или другого региона… Дороги разбиты — особо не наездишься, жить здесь менеджер вряд ли согласится, потому что как в деревне жить?

    В результате Михайлов придумал и через год реализовал проект «чипирования» скота. Суть в том, что датчики в виде серьги или ошейника позволяют отслеживать местонахождение животных, измеряют вес, температуру и еще ряд параметров. Специальные программы на основе полученных данных фиксируют беременность самок и количество плодов, показывают

величину удоя и необходимость вакцинации. Контролировать ферму под Рязанью или под Тамбовом теперь можно из Москвы. Воровство практически исключается. С помощью такой системы сеть продовольственных магазинов, например, сможет завести животноводческую ферму и сократить цепочку перекупщиков мяса с четырех, как в среднем сегодня, до нуля.

    Сейчас изобретение испытывается на овцах в поселке Унгой Рязанской области, а Арзамасский машиностроительный завод уже подал заявку на приобретение патента для массового производства и самостоятельной реализации системы.

Ландыш Ильдусовна

    Идея создать капсульный комплекс «Ландыш»пришла к Дмитрию после столкновения с вопиющей «неклиентоориентированностью» медтехники.

    — Однажды у меня заболел желудок, — рассказывает он. — Послали на эндоскопию. Вам не случалось? Надо заглотить резиновую «кишку» толщиной с палец и оставаться с открытым ртом, пока врач поворачивает ее и двигает вперед-назад. Рвотный рефлекс сдержать невозможно, а диагностика длится не одну минуту. Большинству помогает анестетик, а другие не могут обойтись без общего наркоза, так называемого комфортного сна. Но и это цветочки по сравнению с колоноскопией… «Неужели не придумали беспроводного метода?» — удивился тогда я. «Нет, пока никто не удосужился», — сказала мне доктор.

    — А почему вы назвали капсульный комплекс «Ландышем»?

    — Так тоже из-за врача, — улыбается Дмитрий. — В честь Ландыш Ильдусовны Габайдулиной из 85-й клинической больницы, помогавшей мне больше всех. Я много работаю по ночам, потому что никто не мешает, и она отвечала на мои поздние звонки, консультировала, объясняла.

    Конечно, Дмитрию помогала не только Ландыш Ильдусовна. Создание дистанционного эндоскопического комплекса потребовало участия профессора Колинза из технического университета Флориды, профессора Шварца из Геттингенского университета в Германии, профессора Макса Ванга из Пекинского технического университета, специалиста по наносенсорам Хакары Лутумы из индийского Мумбаи. Также помогали Дмитрию все профессора двенадцатой кафедры НИЯУ МИФИ, аспиранты Андрей Стариковский и Тимур Хабибулин, а  Всероссийский НИИ автоматизации в непромышленной сфере выделил деньги на заключительную стадию проекта. Вся работа обошлась в несколько десятков миллионов рублей.

    Зато скоро россияне смогут безболезненно получить полный скан своего пищеварительного тракта вместе с биопсией. Пациент глотает капсулу размером 7х7х15 мм, кладет в карман приемник размером с КПК и ни в чем себя не ограничивает часов 8–10. Тем временем капсула с миниатюрной видеокамерой, подсветкой и передатчиком двигается по пищеварительному тракту, выполняя функции эндоскопа, колоноскопа, а также снимая те части кишечника, которые раньше для подобных исследований были недоступны.

    После постановки на поточное производство капсула будет обходиться в 6 тыс. рублей (себестоимость японского аналога в пять раз дороже), а продаваться за 7 тыс. Предполагаемая

цена всего диагностического комплекса в рознице — около 140 тыс. рублей.

    За два месяца, минувших с момента первых публикаций о «Ландыше», Михайлову предложили два выгодных — из Китая и из Арабских Эмиратов — контракта с выездом всей научной группы.

— И что, согласитесь? — спрашиваю я.

— И не надейтесь, — улыбается Дмитрий. —У меня здесь еще дел по горло.

Павел ОРЛОВ, «Страна Росатом»